Не та дверь [сборник] - Александр Варго

Васе представилось, как Чужой вылезает из Аллы и пронзительно кричит, глядя на него и детей. Это ведь она утром все начала, неизвестно с чего встала в позу обиженной. А ведь мог бы быть такой замечательный день!..

Досмотрев фильм, он повернулся к жене. Вася решил сделать еще один шаг навстречу Алле, пожелать ей спокойной ночи, поцеловать и обнять. В конце концов, то, что он на нее обижен, не отменяет его любви к ней. Да и потом, вот как раз шанс Алле. Она может откликнуться на его тепло и ласку. Тогда они сначала вместе исправят это сегодняшнее утро, а там, глядишь, и до взаимных извинений дело дойдет.

Вася повернулся на бок, склонился над женой и поцеловал ее, лежавшую спиной к нему, в щеку. Алла еле заметно вздрогнула, и он обрадовался. Не спит! Значит, сейчас все станет хорошо.

— Доброй ночи, любимая, — тихо сказал он и накрыл ее ладонь своей. — Хороших тебе снов. Но время-то еще детское, а?

Ему почудилось, что пальцы Аллы дрогнули, чуть сжались и тут же снова расслабились. Вася подождал еще немного, но жена продолжала делать вид, что спит.

Он опустился на свою подушку, повернулся лицом к окну. Из нутра поднималась к самому горлу горечь, и как с этим бороться, Вася не знал. Рядом лежал человек, который давным-давно стал для него самым родным на свете после мамы. Теперь он упорно пытался доказать Васе, что они, оказывается, едва знакомы.

Пятница

Женя снова шел за папой. На этот раз он попробовал дернуть его за футболку, но тот не обернулся, даже ухом не повел. Тогда Женя забежал чуть вперед и посмотрел ему в лицо. Глаза у папы были вытаращены, прямо как у кота Тома, когда он увидел большую собаку.

Женя взглянул в ту же сторону, ничего такого не заметил, и все-таки ему стало не по себе. Ведь папа чего-то боялся. Он взял отца за руку, но это оказалось не лучшим решением. Шагать так почему-то было еще страшнее, чем самому по себе.

Женя, конечно, был еще слишком мал, чтобы понять, отчего самый сильный из всех супергероев на свете вдруг перестал дарить ему ощущение покоя и безопасности. Он просто отпустил папину руку и пошел рядом с ним, вглядываясь в туман. Если где-то там затаились чудовища, то надо будет предупредить папу. Уж про чудовищ-то он точно услышит.

Никаких монстров видно не было. Зато из тумана проступила фигура бабушки. Она была в коричневом платье, стояла с закрытыми глазами и улыбалась.

Папа встал перед ней, поднял правую руку и, как в прошлый раз с мамой, стал ощупывать бабушкино лицо. Его растопыренные пальцы коснулись ее глаз и погрузились в них так, как будто он решил забраться ей в голову. А бабушка продолжала улыбаться.

Жене очень захотелось отвернуться и не видеть этого, а еще лучше — проснуться. Но не получилось ни того ни другого. Кто-то обхватил его голову тонкими холодными пальцами и заставил смотреть на папу с бабушкой.

Папа вытянул левую руку и коснулся бабушкиной груди. Его пальцы снова ушли вглубь, увлекая за собой ткань платья.

В воздухе зазвучала чья-то тихая речь. Женя прислушался.

— Я могла бы быть жива, оставаться с тобой, сынок.

Женя посмотрел на бабушку. Ее губы едва заметно шевелились.

— Все могло бы быть хорошо. Но ты слушал не меня, а только ее. Что же теперь, Васенька? Где ее любовь? Она отвернулась от тебя.

Папа опустил руки. Несколько секунд они с бабушкой стояли друг напротив друга, а затем она исчезла. В тот же миг отец пошел вперед.

Жене он показался похожим на черепашку-ниндзя. Микеланджело и его друзья шагали по полу точно так же, когда им передвигали ноги. Мальчик пошел за папой, но тут и его ноги стали чужими.

«Баба-яга этой парикмахершей, как машинкой, управляет. Сидит у нее в голове и говорит, что делать», — вспомнил Женя папины слова и обмер.

Он понял, что Баба-яга теперь добралась и до них.

Вскоре папа остановился. Женя осторожно выглянул из-за его спины и увидел Любу. Сестра громко и весело рассмеялась, потом захрипела, потянула руки к лицу. Папа остался неподвижен. Люба засунула руку в рот и достала оттуда что-то, похожее на очень толстого червяка. С него на землю падали темные капли. Сестра протянула червяка папе. Тот поднял руку и принял его на раскрытую ладонь.

Женины ноги тихо-тихо шагнули вперед, туловище наклонилось. Но в слабом свете, которым был наполнен туман, он так и не сумел понять, что же видит перед собой. Может быть, потому, что очень не хотел.

— Она смеялась. Она смеялась. Она смеялась, — зачастила мгла вокруг них, то присвистывая, то шепелявя, а потом захихикала со скрипом.

Папа поднял вторую руку и положил ее сестре на голову. Его пальцы зарылись в густые волосы, которыми, как Женя знал, Люба очень гордилась, принялись перебирать локоны. Те один за другим заструились как ручейки вниз, к плечам, а оттуда разлохмаченными веревками стали падать на землю. Вскоре под папиной ладонью осталась одна голая кожа.

Люба подошла к нему вплотную и обняла его крепко-крепко. А папа так и стоял, даже не обнял ее в ответ. Сестра подняла голову и замычала, глядя ему в лицо. Женя понял, что она хотела что-то сказать, но почему-то не могла этого сделать. Люба поперхнулась, закашлялась и стала оседать на землю. Женя думал, что сестра исчезнет так же, как бабушка, но она распростерлась возле папы и лежала неподвижно. А он поднял ногу и просто перешагнул через нее, как через дерево в лесу. Вторая нога отца зацепилась мыском за Любин бок и дернула тело за собой. Сестра глухо застонала, но папа не остановился.

Жене очень хотелось закричать, но у него ничего не получалось. Тогда он попробовал повернуться и убежать. Но Баба-яга не позволила ему этого сделать и отправила следом за папой.

На этот раз они шли долго, когда остановились, Женя встал бок о бок с отцом. Из тумана к ним уже шла неясная женская фигура, вокруг которой вихрились, обтекая ее, белесые завитки. Они словно хотели удержать пришелицу у себя, не пустить ее к Жене с папой, но каждая новая попытка пропадала зазря, подобно предыдущей.

Женя признал в ней маму только с расстояния в десяток шагов. Все потому, что шла она той же походкой черепашки-ниндзя.

На этот раз повязок на ее голове не было. Женя увидел, что у мамы нет ушей. На их месте уродливо бугрилась кожа.

Папа с мамой стояли друг напротив друга, совсем как в прошлый раз. Женя посмотрел на родителей и захотел убежать еще сильнее, чем совсем недавно, когда на его глазах умирала сестра. Папа дышал громко, и в груди у него странно клокотало. Совсем как у той собаки, которую Женя видел летом на даче, когда проходил с мамой мимо какого-то забора. Лохматая псина стояла с той стороны штакетника, касаясь досок кончиком черного носа. Мама сжала Женькину руку и пошла быстрее.

Папины пальцы, которыми он трогал мамино лицо, тряслись, а губы растянулись в оскале. Мамины, наоборот, сжались в тоненькую полоску. Рукой она держала папу за горло.

Убежать Женя по-прежнему не мог, но руки у него пока что оставались свободными.

Он дотянулся до папиной ноги обнял ее что было сил и закричал:

— Папа, перестань! Проснись!

Отец ничего не заметил.

Вася очнулся моментально, без обычного перехода от сна к яви. В висках стучало, скулы ныли так, будто он ночь напролет сжимал челюсти что было сил.

Вася перевернулся на правый бок и едва не заорал от боли. Его левая рука резко вывернулась. Оказалось, что пальцы намертво вцепились в простыню.

Вася кое-как разжал их, рывком сел на кровати, спустил ноги на пол. Потом он обхватил ладонью правой руки левое плечо и принялся массировать его.

Когда боль поутихла, Вася отправился на кухню. Первый же глоток воды заставил его замереть. Зубы нестерпимо заломило.

«А все из-за нее», — подумалось Васе.

Он вскинул голову. Из-за кого еще?

Вася дернул уголком рта. Какая только чушь не приходила ему на ум в последнее время. И откуда она бралась? Взять хотя бы эти снежинки, которые вчера весь день не выходили у него из головы.

По сознанию вспышкой ударило видение. Алла стоит перед ним, он зачем-то ощупывает пальцами ее щеки и лоб, а она сжимает пальцы у него на горле. Ее лицо поразило Васю больше всего. На нем отразилась такая ненависть и жажда крови, словно перед ней не муж стоял, а…

«А тот маньяк, который маму убил и Аллу покалечил», — услужливо подсказал тихий голос в Васиной голове, точь-в-точь такой, как его собственный.

Вася сплюнул в мойку. Достало! Сел за стол, подпер кулаком подбородок. Мысли тяжко ворочались в голове. Думал он, конечно, о последних днях, начиная с субботы.

Почему эта тварь выбрала их семью? Чем они заслужили такое?

Ответов, разумеется, не было. Вася догадывался, что они могут и вовсе не появиться, даже когда маньяка поймают. Не факт, что он все расскажет или что его слова окажутся правдой.

И вообще… как он ухитрился? Вася еще мог представить себе, как появились надписи. Убийца накалил иглу на огоньке зажигалки или каким-то образом приладил ее к детскому набору для выжигания. Но чтобы взять и вырезать!..